Как бы ни изощрялись историки, их слова не могут цеплять так, как берут за сердце некоторые из тех строк, что дошли к нам через моря времени и океаны воспоминаний. Видимо, всё дело в разнице между тем, что придумано для красного словца, и тем, что получилось само собой.
Возьмём, например, воспоминания рядового Томаса Покока из 71-го полка (71st (Highland) Regiment of Foot). Прежде, чем перейти именно к тому месту, которое нам нравится, надо сказать, что эпизод относится к январю 1809 года, когда армия генерала Мура отступала из Испании к Корунье. Они прошли по размытым дорогам и горным перевалам, под дождём и снегом. Покок писал, что «Молчание прерывали только стоны людей, которые, не имея сил идти дальше, ложились в отчаянии, чтобы погибнуть в снегу, да пистолетные выстрелы, возвещающие о смерти лошади, которая упала и не могла подняться. Я чувствовал, как необычайная апатия постепенно овладевает мной… Дождь ведром, талый снег местами нам по колено, и он весь был запачкан кровью, которая капала с наших израненных и сбитых ног. Ещё хуже то, что мы были вынуждены по очереди волочь обоз…»
У солдат не было тёплой одежды, а промокнув под дождём или снегом, они не могли найти топлива для костров, и при этом надо было ещё порой отбиваться от преследующих французов. Впрочем, что тут говорить, все отступления похожи друг на друга. Здесь, правда, был свой нюанс — страдали не только солдаты, но также их женщины и дети, которые, как всегда в то время, шли вместе с армией.
И вот, наконец, армия достигла Коруньи, поредевшая на несколько тысяч человек и совершенно разбитая. Однако, в этот миг британцам словно добавили сил, они пошли быстрее — ведь впереди показался океан. И вот тогда наш бесхитростный и простой рядовой пишет свои лучшие слова:
«Как описать мне то, что я ощутил при виде океана? Я почувствовал, что всё моё прежнее уныние как рукой сняло. Мои натёртые ноги стали легче ступать по льдистой дороге. Каждое лицо рядом со мной будто просветлело. Британия и море — это два слова, которые не могут быть разделены. Море и дом казались нам одним и тем же [Britain and the sea are two words which cannot be disunited. The sea and home appeared one and the same]».
Сказано немного, но высказано всё. Кэптен Джек Обри пускает скупую слезу.
P.S. Измотанная армия не смогла отплыть сразу — сначала транспорт задержала погода, а затем британцев атаковали войска маршала Сульта, но даже такие солдаты всё же смогли одержать победу.
«But of all the world’s brave heroes//There’s none that can compare…»
А рядовой Томас Покок вскоре снова вернулся в Испанию, затем выжил при Ватерлоо, после чего подал в отставку, «оставив товарищей с печалью, а службу с радостью», и вернулся в Эдинбург, где не был уже девять лет. В доме его родителей уже жил кто-то другой. К счастью, арендодатель вспомнил Тома и помог ему найти мать-старушку. К 1819 году Покок сумел привести в приличный вид свои записки и отдал их другу для издания. Поскольку Покок служил менее 20 лет, никакая пенсия ему не полагалась, а потому ветеран сгинул со страниц истории, растворившись среди многочисленных бедняков-чернорабочих.
